Безальтернативная история - Страница 38

Русские, являясь мировыми жандармами, охотно использовали мозги из других стран. В Дмитровском технопарке было много американцев, бразильцев и аргентинцев, и Джек надеялся встретить там соотечественников. Чуть-чуть успокаивало то, что американцев используют в качестве инженеров, учёных или программистов, в то время как норвежцы, шведы и французы чистили белорусские или киргизские сортиры. Нацеленность России на использование чужих мозгов чаще всего высмеивал американский юморист Майкл Ардор, говоря про них «ну тупые!», намекая, что у граждан сверхдержавы не хватает собственных толковых голов. Любой простой американец, говорил юморист, гораздо смекалистее и смышленее тупого российского обывателя с заштампованными мозгами.

Хорошо, что в школе Ивнинг учил русский язык, а не другие распространённые языки мира — казахский или украинский. Русский было учить несложно, потому как английский язык пропитался русизмами дальше некуда, и русские слова были постоянно на слуху. Раздражало, что прайс-лист приходилось называть «тсенником», ноутбук — «портатьивной эвээм», а бизнесмена — «дьеловым тшеловьеком». И даже фаст-фуд — мерзкое изобретение русских — приходилось называть «бистропитом». Консервативный Джек в студенческие годы никак не мог понять увлечённость однокурсников бистропитом: высококалорийными и вредными для желудка «бльинтшиками», «пьирожками» и «булотшками». К тому же программист Джек постоянно работал с несколькими языками программирования, в которых функции и служебные слова, как известно, русские. А лет пять назад была проведена кириллизация математики, и старые американские учёные рыдали, когда им приходилось писать что-то вроде «Щ + Ъ = Б».

Подходя к Красной площади, Ивнинг заметил, что народу на улицах заметно прибавилось. Вероятнее всего, люди спешили на какой-нибудь праздник или митинг, которые тут в России обожают. У многих в руках трепыхались трёхцветные флаги. Дмитрий не стал спрашивать прохожих, опасаясь за свой американский акцент. Русские высокомерно относятся к американцам, и в лучшем случае, узнав, что ты американец, скажут какую-нибудь глупость вроде: «О, Штаты! Знаю, знаю! Виски, банджо, джинсы…» или «У вас в Штатах койоты по улицам ходят». Просто российский обыватель воспитан на глупых русских фильмах всемирно известной киностудии Мосфильм, где американцев показывают дураками, постоянно ходящими в ковбойских шляпах — стетсонах и поголовно вооружённых кольтами. Русским обывателям фильмы навязывали мнение, что все американцы — гангстеры и пьяницы.

Многие бывшие однокурсники Джека уехали на Украину на заработки. Там народ поспокойнее, попроще. Украинцы — более интеллигентные и доброжелательные чем русские. Митинги у них, конечно, тоже есть, но они исключительно мирные. С народом там общаться проще, особенно с некими бандеровцами, которые спокойно и уважительно относятся к американцам. Эта организация вообще славилась миролюбивыми, интеллигентными и умными людьми, интереснейшими собеседниками, разбирающимися и в искусстве, и в науке и в политике.

В толпе Джек неожиданно разглядел двух соотечественников, одетых смело и вызывающе. Сам он, убывая в Россию, постарался как можно меньше выделяться внешним видом во избежание эксцессов. А эти — храбрые парни, настоящие американцы — были одеты в джинсы и ковбойские жилетки с вышитыми на спинах яркими родными звёздно-полосатыми флагами. Ивнинг поспешил к землякам, услышав мимоходом, что один сказал другому по-русски: «Ну и как в этой толпе Малыгина искать? Бурлаков совсем рехнулся!»

Погрузившись в новый пропос, Холодов и Юшечкин оказались в гуще празднично одетых весёлых людей. Судя по Историческому музею, путешественники попали в Москву. Хотя, мемориум есть мемориум, музей ещё ни о чём не говорил; Виктор бывал в альтернах, где Храм Василия Блаженного находился в Новосибирске, а Эйфелева башня — в Челябинске.

Фатумист обратил внимание на многочисленные трёхцветные флажки в руках у публики. Он уловил обрывки фраз прохожих:

— Мы всех сделали!

— Россия — вперёд!

— Российское — значит, лучшее!

Где-то в районе памятника Минину и Пожарскому надрывался ведущий этого праздника или митинга, его голос гремел из мощных динамиков:

— Мы — единый народ, величайшая в мире держава!! Светлое будущее уже наступило!!

Окружающие люди взрёвывали в ответ. Толкнув в бок Юшечкина, Холодов сказал:

— Похоже, мы на месте. В нацистском пропосе.

Ассистент огляделся:

— Вроде, не похоже. Скорее, в обывательском.

Тут его взгляд пал на Виктора, ассистент улыбнулся:

— Ну и видок у тебя!

Холодов глянул на Юшечкина; увидев его ультраамериканский наряд, он разозлился:

— Вернёмся, я устрою этому Бурлакову! Как будто специально невпопад наряжает!

— Просто меминженеры с опозданием работают, — заступился за полковника ассистент.

Виктор не успел ответить, как вдруг к ним из толпы подскочил молодой человек в одежде, не отличающейся от одеяния большинства, и радостно залопотал что-то по-английски. Холодов со школы помнил только «ай гет ап эт севен о клок», поэтому, виновато улыбнувшись, виновато развёл руками.

— Вы — американцы? — по-русски спросил приветливый молодой человек с лёгким акцентом.

— Нет, — ответно улыбнулся ассистент.

— Европейцы? — не отставал юноша, слегка разочаровавшись. — Германия? Финляндия?

— Нет, мы местные, — неохотно проговорил фатумист, желая отвязаться от непрошеного собеседника. Он боялся, что опять нарвался на «автора», и тот сейчас начнёт рассказывать, как прекрасно живётся в этом мире. Но юноша оказался не «автором». Он выпучил глаза от изумления, секунду постоял в оцепенении, и тут же начал пожимать руки путешественникам: